«МЫ ШЛИ С ТРУДОМ, А ОН БЕЖАЛ. МОЖЕТЕ СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ?»
Пеший путь из села Каншенгель до села Топар в Алматинской области — в общей сложности 75 километров — казахстанский политолог Дос Кошим и трое его знакомых преодолели за 72 часа. Пески Таукум расположены недалеко от реки Или, одной из главных водных артерий Семиречья. Таукум находится на высоте 550 метров над уровнем моря — это достаточно высоко для расположения пустынь. Рельеф оправдывает название, сложенное из двух казахских слов, — «тау» и «құм» («горы» и «пески»).
— Местность неровная: 100 метров на спуск, потом столько же на подъем. Быстро утомляешься. Честно говоря, это было очень тяжело. Я прошел восемь больших и малых пустынь до этого, проходил по 35-40 километров в день. На этот раз я понял, что проходить больше 20 километров в день будет сложно. К тому же мы не провели предварительную разведку — где там колодцы, где старые зимовки, где деревья, — рассказывает Дос Кошим.
Отсутствие сведений об источниках воды дало о себе знать. Когда на вторые сутки пути участники похода подошли к старому колодцу, там не оказалось ни капли воды. Запасы приходилось жестко экономить, чтобы продержаться до конца маршрута, который в итоге был все же вынужденно скорректирован.
— Воды не хватило. Мы должны были дойти до Кунаевского моста (сооружение через реку Или в Балхашском районе. — Ред.). Оставалось около 20-30 километров до него, но нам пришлось повернуть на трассу, — вспоминает Кошим. — До трассы было 10 километров. Мы едва выбрались, потому что дороги не было, увязали в песке. Шли, определив общее направление, без навигаторов и приложений.
Из туристского снаряжения с собой у путников были компас, палатки и тонкие матрасы для сна. Груз нелегкий, но необходимый, потому что спать под открытым небом в пустыне рискованно. Палатка дает чувство защищенности от насекомых и змей, объясняет Дос Кошим.
— Мы шли вечерами, стартовали тоже вечером, когда солнце на закате. Отправлялись в 7-8 вечера и шли до 11 часов, до полуночи — по четыре-пять часов, — продолжает Кошим. — Животные в пустыне ведут ночной образ жизни, мы тоже шли ночью, освещали путь налобными фонарями. В полночь ложились спать, просыпались в половине пятого, в пять утра выходили в путь, шли до 8 часов. После 8 идти было невозможно. Мы в это время устраивали привал, искали местность, где можно спрятаться от солнца. Ложились под кустарниками, укрывались травой или еще чем-нибудь. Тень в пустыне — одно название. Солнце сильно печет, невыносимо жарко.
69-летний Дос Кошим говорит, что во время путешествия постоянно представлял, насколько тяжело было бежать через пустыни казахстанскому супермарафонцу Марату Жыланбаеву. В 1990-х, когда еще не было GPS и прочих способов навигации, он за 20 дней в одиночку пробежал 1200 километров в Каракумах. При нем были лишь компас, карты, палатка и емкость с водой.
«Я был на грани жизни и смерти. Между колодцами были расстояния по 100 километров. В пустыне у меня кончились обеззараживающие таблетки. Тогда я боялся отравления, но еще больше был риск погибнуть от обезвоживания. Поэтому мне пришлось пить воду без фильтрации. Мне повезло — я пересек Каракумы живым и не отравившись», — рассказывал об этом опыте Жыланбаев годы спустя.
Потом бывший воспитанник детского дома пересек африканскую Сахару, затем были австралийская Большая Виктория и Невада в США. Жыланбаева включили в Книгу рекордов Гиннесса как единственного человека, пробежавшего крупнейшие пустыни Земли.
— Я потрясен его рекордами. Мы шли с трудом, передвигаясь как жуки, а он бежал. Можете себе представить? Какая подготовка, какое упорство! Это требует мужества и самопожертвования. Я задумался о том, чтобы провести марафон в честь него в пустыне, — говорит Дос Кошим.
Но у него есть определенный скептицизм: организовать даже трехдневный поход «Тропой Марата Жыланбаева» оказалось делом непростым. В информационной поддержке ему отказали.
— Использование имени Жыланбаева наталкивается в Казахстане на препятствия, буду откровенен. Многие сайты и наши друзья признавались: «Досеке, сверху пришло указание не говорить о том, что объявлен марафон в его честь». Я думаю, именно из-за этого два-три человека, которые собирались с нами идти, отказались от похода. Государство не хочет огласки таких вещей, — рассуждает политолог.
СЕМИЛЕТНИЙ СРОК ПО ОБВИНЕНИЯМ В «ЭКСТРЕМИСТСКИХ» ПРЕСТУПЛЕНИЯХ
Марат Жыланбаев больше трех лет находится за решеткой.
В мае 2023-го его отправили под административный арест, обвинив в участии в «незаконном митинге» за выход на акцию протеста с призывом расследовать Январские события 2022 года. По истечении срока ареста его перевели в изолятор как подозреваемого в «участии в запрещённой организации» и «финансировании экстремистской деятельности». Обвинения в «экстремизме» строились на его контактах с членами оппозиционного движения «Демократический выбор Казахстана», которое было запрещено в 2018 году как «экстремистское» по решению столичного суда, но признано Европейским парламентом «мирной оппозицией».
Столичный суд на закрытом процессе признал Жыланбаева виновным в «участии в деятельности экстремистской организации», «финансировании экстремистской организации» и отправил в тюрьму на семь лет.
Жыланбаев, который вместе с единомышленниками пытался зарегистрировать оппозиционную партию «Алға, Қазақстан», отверг обвинения как политически мотивированные.
Адвокат и семья Жыланбаева говорят, что в степногорской тюрьме он сталкивается с провокациями со стороны других заключенных и угрозами. Он неоднократно проводил голодовку, требуя соблюдения своих прав, зашивал себе рот в знак протеста.
Казахстанские правозащитники включили Жыланбаева в список политических заключенных. Официальная Астана отвергает наличие политзаключенных в стране.
«В нашем законодательстве нет ни одного указа, ни одного закона, ни одного другого нормативного документа, по которому граждане могли бы преследоваться за свои политические взгляды», — заявил президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев в интервью государственному изданию в прошлом году.
С такой оценкой не согласны международные организации, которые выступали с призывами освободить Жыланбаева. Международное партнёрство по правам человека осудило приговор активисту, назвав его «шокирующей иллюстрацией отсутствия приверженности казахстанских властей подлинным демократическим реформам».
Amnesty International призвала Астану освободить супермарафонца, осуждённого «исключительно за его мирную общественную деятельность и политическую позицию».
В июне 2024 года Фонд Клуни «За справедливость» заявил, что Казахстану следует отменить «ложный приговор по делу об "экстремизме" в отношении Жыланбаева и освободить его из тюрьмы», отметив, что его судили за мирную оппозиционную деятельность.
«НИКАКИХ ОБЪЕКТОВ В ЧЕСТЬ ЖЫЛАНБАЕВА»
— У нас есть бассейн имени Баландина, есть стадион имени Рыпаковой (пловец Дмитрий Баландин и легкоатлетка Ольга Рыпакова — олимпийские чемпионы. — Ред.). Нет никаких объектов, названных в честь Жыланбаева, которого я знаю лично, — констатирует Дос Кошим. — Его подвиг не смог никто повторить не только в Казахстане, но и мире. Он прошел через пустыни, он провел там марафоны, показав возможности человеческого организма.
Дос Кошим прекрасно понимает, с каким трудом дались эти рекорды. Он сам с молодых лет увлекался путешествиями по пустыням — пересек Каракумы, Кызылкумы, Аралкум, Мойынкум, Бетпакдалу и побывал на острове Барсакельмес. Походом в Таукум, говорит его инициатор, он надеется напомнить о судьбе человека, к которому испытывает уважение, и привлечь внимание к достижениям, которые сейчас стараются не упоминать.
— Мне бы хотелось проводить мероприятие «Тропой Марата Жыланбаева» ежегодно. Нет необходимости вести людей через сложные маршруты, может быть, 30-километрового пути будет достаточно. Хочется привлечь больше людей, больше молодежи, объяснить им, как нужно одеваться в пустыне, как употреблять воду. Это может быть одним из направлений туризма, ведь туризм не должен ограничиваться посещениями мавзолея Ясави или показом Бурабая. Возможно, потребуется финансовая и прочая государственная поддержка, — считает Дос Кошим.
В том, что правительство поддержит инициативу, есть сомнения. О 61-летнем Марате Жыланбаеве государственные органы в последние годы говорят лишь комментируя его жалобы на условия в тюрьме. Ответы, как правило, сводятся к тому, что условия у заключенного удовлетворительные, давления на него не оказывают.
КОММЕНТАРИИ